"Любви пленительные сны"

К премьерам в театре кукол “Сказ” относятся с трепетом. Обставляется как большой праздник, даже если спектакль дневной, то есть для школьников, а не вечерний, для более солидных гостей. Объявленный в стране Год театра, конечно, предполагает волнующую атмосферу. Это был необычный день еще и потому, что в 1942 году в этот день 8 февраля родился наш театр кукол. И материал для новой постановки был выбран достойный. Александр Пушкин “Барышня-крестьянка”, история, завершающая “Повести Белкина”. 
За полчаса до начала главный режиссер и постановщик Юрий Алексеевич Самойлов с микрофоном в руках вышел в вестибюль к публике и стал задавать вопросы о Пушкине, который “Наше всё”, о любви, мол, что это: дар или искусство. Удивительно, но подростки без смущения отвечали на эти взрослые вопросы. Это была такая подготовка зрителя к представлению. Жанр своей постановки Самойлов определил как романтическую феерию. 
Надо ли, читатель, напоминать вам эту повесть, как из-за ерунды поссорились два соседа-помещика, как дочь одного влюбилась в сына соседа и, переодевшись в сарафан, умея говорить по-простому, увлекла молодого барина. Он понимал, что перед ним крестьянка, но какая-то не такая, как все. И полюбил ее так, что не хотел жениться на дочери соседа (их родители все-таки помирились), любя другую девушку. Все, слава Богу, кончилось хорошо. Вот такая одна из курьезных историй Белкина. 
Вряд ли могло такое случиться в действительности. Разве что во сне. И постановщик как точку отсчета берет второй эпиграф к спектаклю, в данном случае из “Евгения Онегина”. 
“Но просто вам перескажу преданья русского семейства, любви пленительные сны да нравы нашей старины”. Сбоку от сцены высокого роста поэт в плаще и цилиндре. Это Пушкин. Он и произносит строфу из “Евгения Онегина”. Звучит Чайковский. Раздвигается занавес. И мы видим, как фигуры в длинных платьях-рубищах и в огромных шляпах в полутьме под монотонные шипящие звуки танцуют. Это скорее танец фей. На самом деле, как объяснил Самойлов, это души кукол. Хореографическая прелюдия довольно продолжительная. Эти танцы с бесконечным “ши-ши-ши” скрепляют игровые эпизоды. 
Интересны и очаровательны ростовые куклы-девушки с осиной талией, и даже сорокалетняя, что у Пушкина и вообще в то время воспринималось, как пожилая, гувернантка тоже очень изящная. Грациозны и помещики, и старики, и молодой Берестов. Я говорю о куклах. По замыслу режиссера, все они без лица. Постановщик, как известно, имеет право на свое прочтение произведений даже великих авторов. 
Но хотелось бы видеть какую-то логику вторжения в сюжет и текст автора. Сейчас редкий режиссер не сочиняет спектакль. Лет десять назад, а может, и больше, известный московский критик Виктор Калиш, выступая перед труппой Новокузнецкого драмтеатра, вспоминал, как он смотрел вместе с шекспироведом какую-то трагедию великого драматурга. 
- Не по Шекспиру идет, - наклонился к уху соседа Виктор Яковлевич. 
- И слава Богу, - ответил шекспировед. 
Калиш рассказывал эту историю тогда, когда в нашем театре шло прямо-таки несколько спектаклей по пьесам Шекспира. И в редакцию даже пришло письмо. “Мы шли на Шекспира, а попали на Пермякова”. Работал у нас такой режиссер, очень интересный и талантливый. 
На мой взгляд, сочинения режиссеров всегда хороши, если не противоречат автору. Трудно мне принять мистику в “Барышне-крестьянке”. Так же, как и смещение черт в характере гувернантки. Думаю, это надо было режиссеру (он же и сценарист), чтобы объяснить придуманный им финал. Мисс Жаксон (Галина Романова) признается на английском в любви хозяину, а он ей по-русски отвечает, что и она всегда ему нравилась. Много лет прожившая в России мисс Жаксон говорит в основном по-английски. Все это могло быть, если бы не язвительные строчки Пушкина, характеризующие презирающую “варварскую” Россию женщину. Галина Романова - актриса опытная, мастер. Не зря заслуженная артистка России. Ее Жаксон выразительна, и потому запоминается. Может, именно потому, что не бесспорна. Мисс Жаксон Романовой, вопреки Пушкину, милая женщина. 
Исполнительницы ролей, барышни Лизы - Светлана Хмеловец и дворовой девушки Насти - Наталья Самойлова, вполне органичны и убедительны. Как всегда, хорошо работает и мужской состав. Евгений Шанин в роли Алексея Берестова, Анатолий Винтенко в роли его отца и Никита Юртаев в роли Муромского, отца Лизаветы. 
Расширяет пространство спектакля, делает его более объемным теневой театр. Этот прием нередко использует режиссер Самойлов. И как всегда, этот прием беспроигрышный. И я совсем забыла сказать, что спектакль, оформленный художником Ириной Старчак нежными, разноцветными тканями, очень красивый. 
“Барышню-крестьянку”, как большинство спектаклей “Сказа”, можно смотреть людям всех возрастов, но при этом, если поставлен он по классике, не стоит ограничиваться походом в любой театр, обязательно откройте после него первоисточник. Так настойчиво об этом пишу, потому что все реже люди берут в руки книги и давно уже нашу страну не называют самой читающей.

Татьяна Тюрина

Источник: газета Кузнецкий рабочий